А. Сначала о том, чтó Еreignis не есть

1) Эрайгнис не есть собЫтие (свершение, происшествие, случай), как обычно переводят.
СобЫтие – это банальный момент сущих или бытийных процессов, в котором участвует некоторое количество объектов, а по замыслу концепта Эрайгниса должен быть один объект. Эрайгнис в какой-то мере является собЫтием одного объекта, но по-русски так не говорят. Например, не говорят: «Стоит стол; в 12 часов произошло одно событие его стояния, а в 19 – другое».
У Хайдеггера в работе «Время и бытие» есть фраза «Das Ereignis ereignet», которую переводят так: «событие сбывается». Но поскольку она выстроена из однокоренных слов, то и перевод должен быть тоже в эквивалентных терминах: либо «событие событствует», либо «сбывание сбывается».
Но событие не может сбываться. Сбываются планы, проекты, идеи, потенции, возможности. А как может сбыться событие? До его сбывания, его еще нет, а когда сбываются планы, тогда такое сбывание и называется событием. Поэтому, мне кажется, более уместно переводить Ereignis как сбывание.

2) Эрайгнис не есть со-бытиЕ каких-то бытий: вещей, объектов, существ, процессов или сущностных форм. У Хайдеггера со-бытие связано исключительно с одним объектом – человеком – и первичнее его событийствования с другими объектами и формами. Не со-бытие есть следствие их сближения, а они сами (каждое частное содержание или форма) есть следствие сначала просвета и выхода из Эрайгниса, а затем отчленения от него.
Таким образом, первично есть не некое всеобщее бытие, в которое встраивается в качестве его момента Dasein и Ereignis. А Ereignis первичен, и его расширение  порождает уже бытие вообще (Sein) и бытие в конкретике (Dasein). Сам Ereignis может в любой момент выбрать необходимую для себя собственность: объект, существо, сущность, которые необходимы для осуществления человеческого здесь-и-сейчас-бытия.

3) Эрайгнис не есть со-бытие материальных объектов, т.е. не есть со-бытие внутри природы и даже со-бытие человека с природой. И, в частности, Эрайгнис не есть  движение, а скорее (поскольку он первоначально связан с человеком) антропологическое и даже метафизическое движение. Хайдеггер даже метафорически говорил, что Эрайгнис – это буря, которая бушуют в самом бытии. Таким образом, Эрайгнис – это всегда особое собЫтие человека, его бытия и даже, больше, метафизического бытия. Поэтому лучше переводить Ereignis не просто как сбывание человека, а как самосбывание.

4) Эрайгнис не есть со-бытие людей.
Конечно, существует совокупное бытие людей, но оно не равно Эрайгнису, а просто со-бытие человеков или эмерджентное бытие какого-либо социального объекта, в котором участвуют эти люди (например, семья или государство). В переносном смысле Эрайгнисом для самого социального объекта будет тот момент, когда его бытие сбывается как его бытие. А оно сбывается как таковое только при условии бытия участвующих в нем людей. Нет семьи без мужа и жены, а государства – без подданных.
И это со-бытие людей не таково, каким люди его оценивают и знают, а исключительно таково, каким является в момент своего встраивания в бытие и своякость каждого человека. Этот момент тождества социального бытия со своим сбыванием здесь-и-сейчас в бытии человека и есть Ereignis. Ибо в Эрайгнисе для тех, кто становится причастным к нему, открывается просвет, но не просвет бытия вообще, а просвет бытия себя при условии данного социального объекта.

5) Эрайгнис не есть со-бытие с Богом.
Эрайгнис есть со-бытие только со своим бытием, поэтому он не есть со-бытие с Богом, который представляет надчеловеческую субстанцию. Только насколько Бог проникает в человеческое бытие, отождествляясь с ним, настолько Эрайгнис – со-бытие с Богом. Поскольку самосбывание человека не может состояться без свободной воли к тому самого человека, постольку влияние Бога на человека идет либо в обход Эрайгниса, либо Бог осознанно передает механизмы Эрайгниса человеку или объективно сам в них встраивается, подобно тому как в эти механизмы встраиваются социальные объекты.

6) Эрайгнис не есть что-то отдельное от бытия. Как будто есть бытие, а есть еще отдельно бытие человека, которое как бы не всё бытие и к тому же внутри которого время от времени вдруг вспыхивает уникальное бытие, именуемое Эрайгнисом (как бы тоже не бытие вовсе). Нет, Эрайгнис исходно и есть бытие как оно есть, только в специфике своего самосбывания, и любое человеческое бытие внутри себя трансцендентно содержит Эрайгнис.
То, что в результате такого сбывания появляется и сущность, это вторичный эффект, который надбавляется к бытию человека, действительно, преобразуя его. Не Эрайгнис преображает, а надбавляемая сущность, обратно прибавляемая к бытию. Эрайгнис же только позволяет бытию быть. И в этом смысле он имманентен бытию.

7) Эрайгнис не есть выход (исход) самосознания бытия человека (Dasein) из статуса практического бытия (заботы-попечения) в статус теоретической трансцендентности и трансцендентальности.
Потому что он не какая-то региональная реальность, а особый концентрированный акт самого бытия, акт самосбывания, причем полностью себе имманентного, поскольку всё трансцендентные и трансцендентальные реальности в итоге остаются за его пределами: либо в сущем, либо в сверхсущем (Абсолюте или регионе сущностей).
Эрайгнис – полностью имманентное человеку бытие (хотя оно может быть и трансцендентно-трансцендентальным сознанию и самосознанию). Так что можно сказать: человек в каждый момент времени и есть Ereignis. Поэтому Эрайгнис – актуальность соамосозерцания бытия как оно практически есть само для себя. 
Эрайгнис – это амфигиперальное (трансимманентное) бытие бытия.

8) Эрайгнис не есть переживание себя. Проблема в том, как человек живет (бытует). То, что его переживание и самосознание входит в его бытие, бесспорно. Но сводится ли бытие человека только к его сознанию? Нет. Единственно, на уровне автомоды – переживания переживания – Эрайгнис есть переживание.

9) Эрайгнис не есть познание. Ведь до того, как человек должен приступить к познанию, он уже должен быть. Исключение составляет опять же автомода, т.е. когда познание есть бытие или бытие есть познание. Тогда сбывание познания – познания познания –  есть Эрайгнис.

10) Эрайгнис не есть мышление, мышление в широком смысле слова. Хотя на уровне известной декартовской автомоды «Cogito ergo sum» (я мыслю, следовательно, существую), происходит перескок Эрайгниса к мышлению – к парменидовскому мышлению, тождественному бытию. Мысль как собЫтие самосбывания такого мышления есть Эрайгнис. Здесь автомода не мышление мышления, а тождество: мышление-бытие или бытие-мышление.

11) Эрайгнис не есть рефлексия. Хотя функционально рефлексия – акт непосредственного со-бытия. Но в предмет рефлексии входит много инородного материала: материальные объекты и существа, другие люди и социальные объекты, знания и сущности, которые заслоняют собой саморефлексию. Эрайгнис же есть рефлексия над бытием рефлексии как таковым.

12) Эрайгнис не есть акт прозрения, хотя к прозрению он стоит ближе всего, особенно когда результатом прозрения является истина бытия. Истина собственного бытия, если она несет собственное бытие, а не сущность, является Эрайгнисом.
У Хайдеггера истина – это несокрытость бытия (алетейя), и когда истина дается в несокрытости, то это и есть Эрайгнис, т.е. самая чистая автомода: истина истины или, точнее, естина истины.

13) Эрайгнис не есть созерцание человеком собственной сущности, потому что Эрайгнис – это созерцание человеком собственного бытия (Dasein). А для созерцания собственной сущности (формы) тоже есть термин – Erwesen (мой неологизм).
Хайдеггер (и я вслед за ним) четко различает три области: Dasein, снизу его подпирает Сущее, сверху напирают Сущности. И вот когда Dasein осознанно отделяется и от сущего, и от сущностей, сосредоточиваясь на самом себе, вот тогда и возникает Эрайгнис, буквально – сбывание себя собственного.
Ну и, конечно, опять исключение для автомоды, когда сущность человека сбывается (реализуется, воплощается) как его собственное бытие. Тогда Ereignis и Erwesen – одно и то же.

14) Эрайгнис не есть самоидентификация, во всяком случае психологическая или сущностная, хотя как онтологическая автомода – как единство с формой своего бытия, он точно самоидентификация.
Различаются: 1) чувственно-личностно-эготически-практически-самостно-бытийная самоидентификация, 2) душевно-духовно-рассудочно-мыслительна самоидентфикация, 3) разумно-софийно-категориально-сущностная самоидентификация.
Кажется, единство 1-й и 2-й самоидентификаций дает Ereignis, единство 2 и 3 самоидентификаций дает Erwesen. Синтез же их предполагает, что Ereignis может включать в себя Erwesen, а Erwesen может включать Эрайгнис. Как именовать синтетический продукт – зависит только от преобладающего вектора, на что делается больше ударение: на бытие или сущность?

15) Эрайгнис не есть высшее Я. Он есть обычное простое индивидуальное «я», бытующее в мире во взаимодействиях с небольшим числом конкретных объектов и процессов. Высшее же Я – это когда к малому «я» уже на основе Erwesen примешивается сущность, обозначающая и репрезентирующая (инспирирующая) большое Я.
Конечно, акты и опыты Эрайгниса различных людей зафиксированы в анналах истории и культуры, но они ничто, пока не вступят в коммуникативный резонанс с бытием других людей и не будут ими освоены, как личное бытие их маленького «я».

16) Эрайгнис не есть спасение, дарованное Богом (или кем-то свыше).
Религиозное сознание считает, что человек становится участником божественного со-бытия, когда своим сознанием сосредоточивается на единственном собЫтии, которое с ним происходит здесь-и-сейчас, а именно на откровении божественного бытия (сюда же относится общечеловеческое и сущностное бытие) – Seуn (через ипсилон). И тем самым, с‑пасая бытие, актуализируя его для себя и для других, человек открывается навстречу Бытию-Вечности-Богу.
Интерпретируя со-бытие как со-пасение с Богом или абсолютной Сущностью, человек в этом со-бытии абсолютно добровольно и осознанно навсегда передает бразды пасения Богу, а сам радостно и бесстрашно включается в бытие со-пасения с ним. Хотя и красота спасает, и добро спасает, и истина спасает. Но не потому, что они несут какую-то сущность, или даже энергию какой-то сущности, а потому что они сами суть человекоспасающие сущности, сбывающиеся как спасение.
Они спасают потому, что в них есть Эрайгнис (потому что они базируются на Эрайгнисе), а не потому, что какая-то высшая сущность дает Эрайгнису такую силу. Напротив, именно Эрайгнис обеспечивает силу бытия этим сущностям – как некий фон, на котором они способны разворачиваться.

Сергей Борчиков, 3 Март, 2017 - 11:50, ссылка

.....Тогда получается:

Ereignis - это определенность места Dasein в Sein во время самоидентификации.

Ознакомился с изложенным. Принял к сведению.

У меня привычка всё упрощать и сводить к минимуму. Вот моя модель общения в настоящий момент.

Основной элемент общения (передачи информации) - Слово. Оно функционально. Его функции: абракадабра, имя, термин, категория. Далее следует функциональность словосочетаний (противоположность, противоречие, отрицание и т.д.)

Категория (в моем понятии в настоящее время) - общее имя группы имен (терминов) отождествленных по какому-либо общему предикату.

В моей модели Бытия - категория Сущее (существующее) объединяет в себе категории: Предмет, Событие, Процесс

Категория Предмет (в моем понимании) содержит категории: Вещь, Существо, Личность

Вещь - статично организованная система;

Существо - динамично организованная система;

Личность - Существо осуществляющее принцип Управления для сохранения своей стабильности.

Но Управление можно осуществлять только осуществив самоидентификация (осознать свое Я) и привязать  его к окружающему Бытию.

Из этого следует, что в моей модели Бытия Эрайгнис - это момент перехода от Существа к Личности. Его наличие и делает из Существа Личность.

Таково мое принятие предложенного термина. 

С. Теория встроенности Эрайгниса в бытие, плюс в сущности и сущее

С определенностями Эрайгниса вроде бы определились. Их набролось 28: 16 отрицательных (разд. А) и 12 утвердительных (разд. В). Не исключаю, что и еще выявятся.

Далее на ФШ (в теме: часть 22а) было предложено несколько схем встроенности Эрайгниса в бытие, сущности и даже сущее:

Сергей Борчиков, 14 Ноябрь, 2015 - 17:25, ссылка
Сергей Борчиков, 15 Ноябрь, 2015 - 16:00, ссылка
Юрий Дмитриев, 17 Ноябрь, 2015 - 23:01, ссылка
Дилетант, 18 Ноябрь, 2015 - 13:55, ссылка
Дилетант, 25 Ноябрь, 2015 - 22:50, ссылка
Андреев, 24 Ноябрь, 2015 - 06:25, ссылка
Андреев, 25 Ноябрь, 2015 - 09:00, ссылка
сюда могу добавить и нынешнюю схему
Андреев, 3 Март, 2017 - 08:28, ссылка

Однако по прошествии года я понял, что все они оказались не совсем адекватными, потому что были практически одномерными, в рамках одной координаты – координаты времени-бытия.
Поскольку ведется разговор о связях с регионом сущего (несокрытость истин сущего, «назад к вещам» и т.д.) и о связях с регионом сущностей (Seyn, Бог, Ничто и т.д.), то появляется необходимость введения в схему второй координаты – координаты, ортогональной бытию, направленной из вечного Сущего к вечным Сущностям:

Для удобства примем, что начало системы координат всегда находится в точке «Теперь».
Ведутся разные споры, ограничивается ли настоящее этой бесконечно малой точкой (мгновением), либо оно укладывается в некий диапазон, скрепленный ретенционными связями? Дабы не обременять себя темпоральными проблемами, приму для общего случая настоящего некую протяженную величину или диапазон (отрезок), тем более в онтологии и термин для его обозначения имеется: это Dasein – здесь-и-сейчас-бытие.

Также, по-видимому, имеется диапазон по шкале вечности – как бы толщина бытия, внизу примыкающего и проникающего в сущее, а вверху – в сущнсоти. Для первого нет особого термина, тут просто есть некоторая синонимия терминов сущее и бытие, путающая онтологов. Хотя можно упомянуть термин Беккера – Dawesen (здесь-и-сейчас-сущность, сущая сущность), а для второго Хайдеггер вводит термин Seyn (с ипсилон) – т.е. сущностное бытие.
Так вот, Эрайгнис всегда находится внутри этих двух диапазонов как саморефлексивная (автомодальная) величина бытия, обращающего взор на самое себя:

Эрайгнис на этой схеме обозначен как саморефлексивный, замыкающийся на самого себя акт со-бытия. Осуществляется он в пределах диапазона Dasein (здесь-и-сейчас-бытия) и входит в пограничные зоны с Сущим и Сущностями, в силу чего является промежуточным звеном и актом, обеспечивающим связь с природными объектами и сущностями.

Вроде бы эта схема улегалась, сняв очень многие противоречия и проблемы. Конечно, напрашивается еще третья (объемная) координта, увязывающая сущее с сущностями, но графических средств для этого пока совсем недостаточно. С этими бы двумя координатами окончательно разобраться.

Том 1

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

XIX

На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.

К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что-то боли в голове.

«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»

Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по-французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились....

....................

Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.

....................

«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего-то непонятного, но важнейшего!»

.........................