Летом этого года свой 60-летний юбилей отмечает Тартусско-московская семиотическая школа. Сегодня, анализируя взрывной интерес позднесоветских интеллектуалов Ю.Лотмана, В. Иванова, А. Пятигорского, Б.Успенского и др. к семиотике, мы исходим из главного: данная дисциплина уже тогда подразумевалась не только как технология культурного  анализа, но и как философский взгляд на восприятие общей семантики того или иного культурного явления. Отправной точкой русских семиотиков, также, как в свое время у Чальза Пирса, было человеческое познание или познание вообще (способность учиться и исследовать).

Лотман со-товарищи активно полемизировали с Фердинандом Соссюром, для которого первоочередной была лингвистическая коммуникация: произнесенная (и услышанная) фонема, слово, предложение, сообщение. Лотман рассуждал так: хотя язык и является основной моделирующей системой (поскольку он организует мышление), он требует двойственности, чтобы быть осмысленным. Поскольку если язык - это единственное, что существует, то у него нет шансов вообще что-либо обозначать (поскольку существует только язык), поэтому он зависит от чего-то, что должно быть обосновано и структурировано. А это и есть так называемые вторичные моделирующие системы такие, как миф, фольклор, обряд, литература, изобразительное искусство.

Таким образом ключевые понятия, как текст, моделировние, семиосфера в своем объединении выступают как основа антропоцентрической модели культурной коммуникации, как отправной, стартовый пункт на пути Познания. А семиотический анализ в целом фиксирует все будущие смысловые процессы на этом пути, в том числе, и в случае вступления в коммуникативную позицию с чужой культурной системой.

И, наконец, отметим  еще один немаловажный аспект. Так как восприятие окружающего мира неотделимо от памяти воспринимающего, то в структуре любого текста проявляется и ориентация этого текста на определенный тип памяти.  Можно также предполагать близость культуры и человеческого сознания; культуру Ю. М. Лотман и называл сверхиндивидуальным интеллектом, восполняющим недостатки индивидуального сознания.

Путь Логоса. Часть XI. Георгий Победоносец и Федор Тирон

            "победоносец Георгий должен был... заменить одну из важнейших 

             фигур дохристианской мифологии. Кого заменил он? Для кого

              необходимо требовалась такая замена?"

Итак, две матричные змеи Мезоамерики в Китае выступили, как Драконы, окружающие Пы- лающую Жемчужину, "Драконий шар", ставший симулякром цолькинского центрального ядра в   Поднебесной. Далее драконы превратились в полуантропоморфных ихтиокентавров, а не-много позже - в бесовских прузи-саранчу. А вот теперь нам предстоит отследить еще один, заключительный этап метаморфоз, связанных с парными спиралями древнего календаря ин-дейцев Америки, а именно - их превращение  в ... христианских святых змееборцев.

Зрелый бородач Федор Тирон и юный Георгий Каппадокийский (Победоносец) приняли эста-фету кентавров и ихтиокентавров Византии и Древней Греции. Таким образом Бифос и Афрос уничтожили все свои языческие змеиные "хвосты" фигурально - на иконах и в "отреченных" апокрифических сказаниях христианства. Древний Змей-Дракон был снова - и уже окончатель-но! - побежден, теперь и новейшей религией.

Редчайшую иконографию христианской священной конной героики с участием пары Георгий- Федор сегодня можно обнаружить на Синае, в монастыре Святой Екатерины. Но еще более раннюю - в пещерных храмах Каппадокии. И вот сейчас, мой уважаемый Читатель, я назо-ву единственное место современной Европы, где изумительное рельефное изображение па-ры конных рыцарей, поражающих Змея-Дракона - каждый своего - точно повторило свои ви-зантийские первоисточники. Это древнерусская территория, территория Киевской Руси.