φυσις и λογος (Физис и Логос)

Земледелие было древнейшим занятием человечества, и Хайдеггер в работе «О существе и понятии φυσις. Аристотель "Физика"» обращает наше внимание, что основополагающие термины эллинской философии — (φυσις и λογος — имеют в своих истоках земледельческий смысл. То, что мы называем «природой», φυσις означало изначально «ростки», «всходы» и, позднее, «все появившееся», «рожденное». Отсюда русское слово — «рожь», то, что родилось, взошло.

В свою очередь λογος, от глагола λεγειν первоначально использовалось как «собирать урожай», «складывать», «косить», «жать». Это собирание, жатву Хайдеггер истолковывает как собирание сущего обратно в бытие, чьим проявлением (и одновременно отрицанием) сущее является. Это греки, открыв философию, и понимают под словом λεγειν — как «мыслить», «думать», «говорить», «читать». То, что Хайдеггер отсылает нас к изначальному — аграрному — значению этих понятий, принципиальных для философии как таковой, проливает свет и на определенные стороны аграрных мистерий. Известно, что кульминацией Элевсинских мистерий была демонстрация мистагогами посвящаемым колоса. В интерпретации Хайдеггера это означало, что в священной ночи эллины созерцали эпифанию Логоса. Параллельно колосу Деметры, богини полей, в мистериях фигурировала и лоза Диониса—другой образ всходов, плодов и жатвы (приготовление вина).

(с)

Что-то я недопонимаю подчеркнутое...

Корни геополитики уходят в Античность

Неоплатоники (в частности, Прокл) полагали, что способность греков к философии предопределена умеренным климатом — центральным среди серии из пяти или семи (Родосская или Афинская параллель). Другие климаты более трудны для жизни и заставляют народы, их населяющие, бороться за существование. Греки же наслаждаются мягким и плодородным климатом и поэтому могут сосредоточиться на философии и культуре.

В этом представлении наряду с эллиноцентризмом мы видим также представление об экзистенциальном горизонте — форма культуры прорастает из климата и образует с ним единое целое. Учение о климатах было общепринятым в эпоху Средневековья и вошло интегральной частью в религиозные и научные представления европейской, исламской и иудейской культур. В Новое время отголосками этого стали учения француза Монтескье, выводившего характер различных обществ из природных условий, и особенно политическая география немецкого историка Ф. Ратцеля и основанная во многом на его идеях геополитика.

Война Суши и Моря

Над «большим пространством» Суши царит Афина. Над «большим пространством» Моря — Посейдон. Война между этими «большими пространствами» представляет собой основу существования космоса в его смысловом и пространственном выражении. И афиняне, и атланты суть звенья двух аспектов бытия, противопоставленных друг другу — поэтому-то, подчеркивает Прокл, «война и есть отец вещей» (Гераклит). Это война между Сушей и Морем, Афиной и Посейдоном, афинянами и атлантами. Суть этой войны есть суть мира. При этом афиняне и атланты не свободны выбирать войну или мир; война между этими двумя началами вписана в саму структуру пространства.

(с)

Дальше работа над "Ноомахией" пойдет медленно и сложно. Если в I томе мы ходили по знакомым полям, то во II томе протоптанных тропинок нет. Чтение идет трудно, я даже вынуждена проговаривать всё вслух, чтобы хоть что-то уложить в голове. Не знаю, насколько это будет интересно участникам форума, почему-то кажется, что будет совсем неинтересно.

Тут главная трудность - смотреть на описанное не тем зрением, к которому мы привыкли. Надо переключиться на, как бы сказать, аурное зрение. Это если бы в комнате мы увидели не нашу привычную обстановку, а энергии, наполняющие её. Тогда самым  "внушительным" будет не огромный шкаф, которого теперь почти не видно, а маленький в вещном мире телефон, чье излучение заполняет весь объем. Сверху изливалось бы нечто космическое, а снизу поднимались "испарения" земли. 

В общем, в "Ноомахии" мы имеем дело с пространством ноосферы Вернадского, с ее топологией, с "возвышенностями" и "низменностями". Горизонт отдельной цивилизации представляет из себя проекцию трех логосов, находящихся в постоянной "войне". Для описания всего этого "пространства" приходится использовать термины, аналогии нашего вещного мира, но, честно говоря, зачастую это не помогает, а еще больше запутывает понимание. :(

Теория Иоакима де Флоры

В европейском Средневековье наиболее впечатляющую структуры мировой истории описал итальянский монах, философ и богослов Иоаким де Флора (1130-1202 гг).
По учению Иоакима де Флоры, история человечества делится на три периода, соответствующие трем Лицам Пресвятой Троицы.

Первый период соответствует Ветхому Завету и Богу-отцу (прошлое), второй - Новому Завету и Богу-Сыну (христианский период, настоящее), а третий - Богу-Святому Духу (будущее), в царстве которого откроется "Вечное Евангелие" и наступит "Золотой век".

Первый период Иоаким де Флора соотносит с мирянами и браком, второй — с клиром и священством, третий — с монашеством.

Эпоху третьей эры сам Иоаким де Флора, основываясь на цифровых интерпретациях Апокалипсиса св. Иоанна Богослова и, в частности, главы 12:6, предлагает отсчитывать от 1260 года.

Учение Иоакима де Флоры было отвергнуто Папами: оно структурно противоречило догматическому христианскому мировоззрению. (Прим.: Почему противоречило - долго объяснять). 

Учение Иоакима де Флоры является чрезвычайно важным моментом для историала всего Запада, так как к нему восходят две принципиальные линии:

• теория прогресса Нового времени, ставшая осевой для материалистического имманентистского мировоззрения;
• традиция духовного просветления, ставшая важной стороной европейского платонизма Возрождения и Нового времени (Беме, Шеллинг, Гегель и т. д.).

Учение Шеллинга о трех исторических эпохах и о грядущей церкви святого Иоанна прямо основывается на циклологии Иоакима де Флоры.

Теория Джамбаттиста Вико 

Джамбаттиста Вико (1668–1744) — итальянский философ, историк, юрист и мыслитель. 
Самая известная работа — «Основания новой науки об общей природе наций», в которой он предложил оригинальную теорию циклического развития человеческих обществ и культур.

Вико утверждал, что история развивается через повторяющиеся циклы, состоящие из трех эпох:

• Божественная эпоха: Период мифологии, когда люди объясняют мир через богов и сверхъестественные силы. Общество организовано на основе религии и ритуалов.
• Героическая эпоха: Время аристократических обществ, где доминируют герои и воины, а социальная структура основана на силе и чести.
• Человеческая эпоха: Эпоха разума, права и демократических институтов, где люди руководствуются рациональностью и законами.

После завершения цикла человеческая эпоха может деградировать, что приводит к новому циклу (ricorso).

Закон прогресса и упадка: Вико считал, что общества проходят через стадии роста, зрелости и упадка, но после упадка возможен новый цикл развития.

Единственным исключением из этого правила является еврейский народ, которому Бог открывает Самого Себя на самой ранней стадии, делая его носителем истины.

Принцип «verum-factum»
Вико сформулировал принцип, согласно которому человек может полностью познать только то, что он сам создал (verum ipsum factum — «истина есть то, что сделано»). Это означает, что люди лучше понимают историю, культуру и общество, поскольку они являются продуктами человеческой деятельности, в отличие от природы, созданной Богом. Этот принцип предвосхитил идеи историзма и конструктивизма. 

Шеллинг и Гегель

Далее следуют навороченные теории Шеллинга и Гегеля. Эти два философа были друзьями и черпали из одних и тех же источников — неоплатонизма, рейнских мистиков, Я. Беме, а также Канта и его прочтения, развития, а затем и преодоления у Иоганна Готлиба Фихте. (Прим: так что, если читаете Канта, то читайте и Фихте).

Оба философа видят историю и мироздание как эволюцию абсолютного духа. Не будем здесь останавливаться на сути их теорий, думаю, в томе "Германский логос" им будет уделено достаточно внимания. Сейчас просто отметим, чем они отличаются друг от друга.

Концепция абсолюта:

Шеллинг: Абсолют — это единство природы и духа, где природа обладает творческой силой, а дух развивается через неё. Его подход более интуитивный, с акцентом на органическое единство и искусство как высшее выражение абсолюта.
Гегель: Абсолютный дух — это чисто рациональная сущность, реализующая себя через диалектический процесс. История и разум доминируют, а природа подчинена духу.

Метод:

Шеллинг: Использует интуицию и философию природы, подчёркивая динамическое взаимодействие противоположностей (полярностей) без строгой системности.
Гегель: Строгая диалектика (тезис–антитезис–синтез), где развитие духа логически структурировано и подчинено рациональному прогрессу.

История:

Шеллинг: История — эволюция абсолюта через природу и сознание, с акцентом на творчество и спонтанность.
Гегель: История — целенаправленный процесс самосознания духа, движимый борьбой идей и разрешением противоречий, ведущий к свободе.

Роль искусства и религии:

Шеллинг: Искусство — высшее выражение абсолюта, где интуиция и творчество раскрывают единство. Религия вторична.
Гегель: Искусство, религия и философия — этапы развития духа, но философия выше как наиболее рациональная форма.

Итог: Шеллинг более романтичен, акцентирует природу и интуицию; Гегель — рационален, систематичен, сосредоточен на истории и разуме.

Теории Иоганна Баховена

Иоганн Якоб Бахофен (1815–1887), швейцарский юрист, историк права, антрополог и антиковед, открыл для науки матриархат. Его работа Das Mutterrecht: eine Untersuchung über die Gynaikokratie der alten Welt nach ihrer religiösen und rechtlichen Natur (1861) оказала огромное влияние на взгляды ученых. 

Бахофен предложил эволюционистскую теорию* становления религиозных культов на основании греческого исторического материала. В ней он выделял четыре фазы:

1. Гетеризм, или протоматриархат. Эту фазу Бахофен называл «теллурической». Главной фигурой была Афродита. В эту эпоху архаическое общество представляло собой слабо дифференцированную орду, не имеющую понятия ни о семье, ни о структуре рода.

2. Материнское право. В этот период начинает формироваться культ Деметры, складываются первые правовые, социальные, религиозные и политические институты. Власть передается от матери к дочери. Эта фаза «лунная» и «хтоническая». Она связана с аграрным хозяйством.

3. Далее следует эпоха Диониса. Ее Бахофен описывает как маскулинизацию предшествующей социокультурной системы. Мужчины начинают вытеснять женщин с первых позиций в обществе, политике, религии. Формируются первые институты патриархата.

4. И наконец, последняя эпоха Аполлона, в которой нормы патриархата окончательно закрепляются. Начинают преобладать солнечные божества. В эту эпоху исчезают предыдущие социокультурные формы — как дионисийские, так и еще более архаичные матриархальные.

Бахофен оказал огромное влияние на самых разных авторов — от Л.Г. Моргана и Ф. Энгельса до Р.М. Рильке, Г. Вирта, Ю. Эволы, К.Г. Юнга, Л. КлагесаД. Боймлера,Р. Грэйвса,М. ГимбутасиДж. Кэмпбелла. Многие его идеи были данью эволюционистской антропологии, основные постулаты которой были ниспровергнуты новой волной антропологов (Ф. Боас и его школа, социальная антропология Б. Малиновского и Р. Клиффорд-Брауна, социологическая школа Дюркгейма и Мосса, структурная антропология К. Леви-Строса и т. д.).

Заслуга Баховена в том, что обратил внимание науки на гендерную составляющую истории, и эта тематика с тех пор уже не исчезала с поля зрения ученых.

* Эта эволюционистская модель была опровергнута новой антропологией (Ф. Боас, К. Леви-Строс и т. д.), доказавшей, что существование таких дородовых обществ вообще ничем не подтверждается — ни в наблюдениях за всеми известными архаическими племенами, ни мифологическим материалом, ни фрагментами археологических раскопок.

Теория Маккиндера 

Теория британского географа и геополитика сэра Хелфорда Джона Маккиндера (Heartland Theory), предложенная в начале XX века, стала одной из основ геополитики.

Heartland Theory

Маккиндер разработал свою теорию в статье «Географическая ось истории» (1904), позже развив её в книге «Демократические идеалы и реальность» (1919). Ключевые положения:

• Хартленд — это централ ьная часть Евразии, охватывающая территории Восточной Европы, России и Центральной Азии. Маккиндер считал этот регион ключевым из-за его недоступности для морских держав и богатства ресурсов.  

• «Кто правит Восточной Европой, тот владеет Хартлендом».
• «Кто правит Хартлендом, тот владеет Мировым островом» (Евразия и Африка).
• «Кто правит Мировым островом, тот владеет миром».
• Хартленд, по Маккиндеру, — это географически защищённая зона, которую трудно завоевать морским державам (например, Британии или США). Контроль над ней даёт стратегическое преимущество.

2. Мировой остров и периферия

Маккиндер делил мир на:

• Мировой остров (World Island): Евразия и Африка, которые он считал центром мировой силы из-за их размеров, населения и ресурсов.
• Внутренний полумесяц (Inner Crescent): прибрежные регионы Евразии (Западная Европа, Ближний Восток, Индия, Китай), которые более уязвимы для морских держав.
• Внешний полумесяц (Outer Crescent): острова и континенты за пределами Евразии, такие как Америка, Австралия и Япония.

Контроль над Хартлендом, по его мнению, позволял доминировать над Внутренним полумесяцем, а затем и над всем Мировым островом.

3. Геополитическое значение

Маккиндер подчёркивал, что развитие технологий (особенно железных дорог) усиливает значение сухопутных держав, таких как Россия, которые могут эффективно контролировать Хартленд.

Он предостерегал морские державы (например, Британию) от недооценки сухопутных сил и призывал к созданию буферных зон в Восточной Европе, чтобы предотвратить объединение Хартленда под одной державой.

4. Эволюция идей

В 1943 году Маккиндер пересмотрел свою теорию, учитывая изменения в глобальной политике и технологиях. Он предложил концепцию «Мидлендского океана» (Midland Ocean), подразумевая альянс между США и Западной Европой как противовес Хартленду.
Его идеи повлияли на формирование НАТО и стратегию сдерживания СССР во время Холодной войны.

5. Критика и актуальность

Критика:
Теория Маккиндера обвинялась в чрезмерной географической детерминированности, игнорировании экономических, культурных и технологических факторов.
Некоторые считают, что развитие авиации, ядерного оружия и глобализации снизило значение Хартленда.

Актуальность:
Теория остаётся влиятельной в геополитике, особенно в анализе конфликтов в Восточной Европе и Центральной Азии (например, в контексте российско-украинского конфликта или китайской инициативы «Один пояс, один путь»).

Современные геополитики адаптируют идеи Маккиндера, учитывая киберпространство, экономическую глобализацию и новые технологии.

Стоит чуть подробнее остановиться на теории Маккиндера. Так, он считал, что весь ход истории детерминирован динамичными кочевыми народами (этой теории придерживался и Ратцель, и немецкая школа «культурных кругов»).

Из центра heartland'a на его периферию оказывается постоянное давление так называемых «разбойников суши». Особенно ярко и наглядно это отразилось в монгольских завоеваниях. Но им предшествовали скифы, гунны, аланы и т. д. Цивилизации, проистекающие из «географической оси истории», из самых внутренних пространств heartland'a имеют, по мнению Маккиндера, авторитарный, иерархический, недемократический и неторговый характер. В Древнем мире он воплощен в обществе, подобном дорийской Спарте или Древнему Риму.

Именно кочевники создают все основные политические образования: империи, государства, политические союзы, либо эти образования создаются для защиты от их натиска. В любом случае органически воплощающие в себе принцип экспансии кочевые культуры являются главным принципом политической организации пространства. Первый постулат геополитической теории Маккиндера может быть сформулирован так: политическое пространство (то есть государства, империи и т. д.) приобретает свои  черты, границы и формы под воздействием импульсов кочевых народов. 

При этом Маккиндер прослеживает эти импульсы не только в Древности, в эпоху зарождения государств, но и в современности, считая, что территориальная, политическая и экономическая экспансия современных государств продолжает на новом историческом витке динамическую логику кочевых культур. И если кочевой принцип в каком-то государстве ослабевает, то более живое и динамичное, то есть более «кочевое», политическое образование мгновенно стремится этим воспользоваться.

Политические и цивилизационные образования, основанные на сухопутном начале, определяются как теллурократии (от латинского «tellus» — «земля», «суша», «почва» и греческого «краток» — «власть», «могущество»), «сухопутное могущество», «цивилизация Суши».

Цивилизация Суши:
• простирается в глубь континента и берет свое начало в удаленных от берегов землях;
• формирует жесткие, иерархические общества мужского, воинственного типа на основе строгого подчинения, идеалов доблести и чести, агрессивности, преданности и верности;
• способствует созданию упорядоченных, но ригидных (неподвижных) социально-политических образований, не склонных к экономическому и технологическому развитию;
• благоприятствует становлению империй, деспотических и феодальных обществ с высоким уровнем сакрализации центральной власти и военизацией широких слоев населения (идея народа как армии);
• сдерживает культурный обмен и инновации консервативными и традиционалистскими установками в культуре. 

Извне, из регионов «островного полумесяца», на Мировой Остров осуществляется давление «разбойников моря» или «островных жителей». Это колониальные экспедиции, проистекающие из внеевразийского центра, стремящиеся уравновесить сухопутные импульсы, исходящие из внутренних пределов континента. Для Цивилизации «внешнего полумесяца» характерны «торговый» характер и «демократические формы»политики. В Древности таким характером отличались Афины или Карфаген.

Между этими двумя полярными цивилизационно-географическими импульсами находится зона «внутреннего полумесяца», кото­рая, будучи двойственной и постоянно испытывая на себе противоположные культурные влияния, является наиболее подвижной  и становится благодаря этому местом приоритетного развития цивилизации.  

Теории Карла Шмитта

Еще одно имя желательно запомнить - Карл Шмитт (1888 — 1985), немецкий философ и юрист, классик современной политической науки.

Важнейшим понятием, введенным Шмиттом, было понятие Политического. Политическое (das Politische) отлично от политики как от сферы конкретных шагов и действий и является онтологической и метафизической основой политики.

Определяя Политическое в своей программной работе «Понятие Политического», Шмитт пишет: "Специфически политическое разделение, на котором основаны политические действия и мотивации, это разделение на друга и врага".

Пара amicus/hostis (друг/враг) является конститутивной именно для области Политического, так как основывается не на религиозных взглядах, не на врожденных установках, а на рассудочной оценке ситуации и волевом решении. Друг/враг определяются ситуативно, и этим данная пара отличается от других дихотомий — религиозных (бог/дьявол), моральных (добро/зло), видовых (человек/животное), гендерных (мужчина/женщина) и т. д. При этом специфика фигур врага и друга состоит в том, что они могут теоретически меняться местами: враг и друг определяются в конкретных обстоятельствах, и само это определение есть конститутивный фактор Политического. Кто друг, а кто враг — никогда не бывает полностью очевидно. Это вопрос суверенного решения, от которого зависит вся структура Политического как такового. Политика начинается только после того, как эта пара построена.

Критика: Это определение исключает возможность «нейтральной» политики и усиливает конфликтность.

Теория суверенитета
Ключевая формула: "Суверен тот, кто принимает решение о чрезвычайном положении" 
Суверен не только тот, кто управляет по закону, но прежде всего — тот, кто способен выйти за пределы закона, приостановить его в случае кризиса. Это оправдание чрезвычайных мер (например, диктатуры) в нестабильной ситуации.

Шмитт утверждает, что власть первична по отношению к норме: политическое решение предшествует правовому порядку.

Теология и политика (политическая теология)
"Все значимые понятия современной теории государства — это секуляризированные теологические понятия."

Шмитт утверждает, что современные понятия власти, суверенитета и закона заимствованы из христианской теологии (например, суверен — аналог Бога, закон — аналог откровения). Он рассматривал политику как своего рода светскую теологию.

В своем фундаментальном труде «Политическая теология» Карл Шмитт показывает параллелизм между изменением религиозной и метафизической картины мира и трансформациями политических учений. Политические системы строго следуют за мельчайшими флуктуациями в теологических доктринах, что и позволяет говорить о том, что Политическое есть одна из форм выражения человеческого духа в целом, наряду с религией, философией, культурой и т. д. Отсюда сама концепция «политической теологии». То, как теологи понимают статус Бога и человека, а также отношения между ними, напрямую влияет на то, какие политические и правовые системы становятся приоритетными и нормативными. Как немецкий социолог Макс Вебер показал механизмы происхождения капитализма из протестантской этики, так Карл Шмитт более обобщенно демонстрирует процесс формирования политических концепций и систем из теологических моделей.

Критика либерализма
Либеральная демократия, по Шмитту, склонна к деполитизации, делает политику вопросом дискуссий, компромиссов и процедур, что «ослабляет» государство.
Он критикует парламент как арену бесконечного «говорильного» процесса, оторванного от реальных решений.
Либерализм, по его мнению, не способен эффективно справляться с кризисами, потому что избегает жестких решений.

Право на конфликт.
Шмитт не романтизировал войну, но считал, что отрицание возможности конфликта между государствами — это отрицание самой политики.

Новая культурная антропология Франца Боаса

Начало культурной антропологии было положено крупнейшим этнографом, философом и антропологом (эмигрировавшим в США из Германии) Францом Боасом (1858— 1942).

Боас построил свою научную программу на опровержении трех форм расизма: 
• эволюционистского или прогрессистского (построенного на тезисе, что сложные общества лучше простых);
• биологического (объяснявшего культурные различия расовыми биологическими особенностями) и 
• европоцентристского (как разновидности европейского и американского этноцентризма).

Боас выдвинул радикально новое учение об обществах, которое провозглашало:
• относительность и обратимость (реверсивность) социальных процессов (общества могли в своих трансформациях под влиянием социальных, природных и географических факторов как усложняться, так и упрощаться);
• историчность любых типов общества — как сложных, так и простых (так как за видимым постоянством архаических народов скрыта внутренняя динамика, подчас не уступающая историчности более дифференцированных социальных систем);
• необходимость изучать архаические общества только в полевых условиях, живя в них, собирая тщательно данные такими, какими они предстают перед исследователями, не пытаясь априорно их систематизировать, изучая язык и вживаясь в их мировоззрение и в их «жизненный мир»;
• культурный плюрализм, то есть отсутствие какого бы то ни было основания для иерархического сравнения культур и обществ между собой — все они различны, но каждое из них несет свои критерии в самом себе и должно быть воспринято как есть, даже если те или иные обычаи шокируют наблюдателя;
• отказ от наблюдения за архаическими этносами как за объектами (глазами европейского или американского культурного субъекта) и требование соучастия в них как в субъекте (эмпатия,  Einfiihlung); 
• вскрытие зависимости физических и в том числе расовых
свойств человека от окружающей среды — природной и социальной;
• приоритетный учет языкового фактора как обобщающей формулы культуры.

Эти принципы легли в основу новой антропологии, заменившей собой эволюционизм, расовые теории и теории родства, безраздельно господствовавшие ранее в американских исследованиях этносов и архаических («примитивных») племен. Все они полностью разделялись также европейскими этносоциологами и легли в основание этносоциологии как таковой.

Сам Боас строго следовал этим правилам, подолгу жил среди изучаемых им племен (особенно эскимосов, инуитов и индейцев Квакиутль), изучил их языки и культуру, проник в их «жизненный  мир». 

Каждый из утверждаемых тезисов культурной антропологии Ф. Боас подкреплял серьезными эмпирическими исследованиями — в области физической антропологии (исследования объема и формы черепа у младенцев, рождающихся на свет в семьях эмигрантов из Европы в США, до и после десятилетнего периода пребывания их матерей в новых условиях), лингвистики (ему принадлежит догадка о том, что исследователь воспринимает звуки чужой речи, исходя из фонетической структуры своего собственного языка), археологии и т. д.

Идеи Боаса были подхвачены и развиты блистательной плеядой его учеников, среди которых собраны почти все звезды американской этнологии, антропологии, а также лингвистики и психологии.

(с)

"Закат Европы" Освальда Шпенглера

Немецкий философ и историк Освальд Шпенглер (1880— 1936) выступал против линейного диахронического взгляда на историю, полагая, что существует ряд самостоятельных и самобытных культур, связанных между собой не преемственностью и логической последовательностью, но гораздо более сложными и многогранными соответствиями.

Каждая культура имеет свой собственный стиль. Термин «стиль» играет огромную роль
в философии Шпенглера, так как определяет культурный код, качественный алгоритм культуры, ее уникальную кристаллическую решетку, вдоль осей которой выстраиваются разнообразные исторические проявления.

Показательно, что если Данилевский берет за основание своего историко-культурного анализа метафору растений (ботанику), Шпенглер чаще прибегал к метафорам из области минералогии и кристаллографии, полагая, что культуры можно уподобить процессу образования кристаллов.

Культуры могут враждовать и конкурировать друг с другом, обмениваться отдельными элементами, но в других случаях развиваться совершенно самостоятельно и автономно вне всякой связи друг с другом. Палитра межкультурных взаимодействий чрезвычайно разнообразна и не поддается редукционистской схематизации. Никакой логической последовательности в смене культур, по Шпенглеру, не существует; каждая культура проходит свой цикл от рождения через полнокровное развитие до дряхления и гибели подобно живым существам.

Основные идеи Шпенглер изложил в монументальном труде «Закат Европы»1 («Untergang des Abendlandes», что можно перевести дословно и как «Упадок Запада»). 
Шпенглер рассматривает современную ему западноевропейскую цивилизацию как фазу старения и вырождения. 

Он толковал ее в нынешнем состоянии как пародию на европейскую культуру, как вырождение ее «фаустовского» духа в одержимость аппаратами, анатомизацией материи, самоистребляющим тяготением к комфорту,  индивидуализму и разложению. Восход европейской цивилизации, начиная с эпохи Возрождения и особенно в Новое время, есть закат европейской культуры, конец которой Шпенглер предрекал в XXI веке.

Теории Рихарда Турнвальда: этносоциология

 Австро-германский ученый Рихард Турнвальд (1869 — 1954) - ключевая фигура в разработке дисциплины этносоциология.

Главный труд Турнвальда «Человеческое общество в его этносоциологических основаниях» является энциклопедией этносоциологических знаний. Турнвальд участвовал неоднократно в этнографических экспедициях, и его книги полны полевым материалом, собранным и обработанным им самим в ходе полевой работы.

Первый том главного труда Турнвальда называется «Репрезентативные жизненные формы в представлениях природных народов» и посвящен самым простым типам общества, которые Турнвальд называет «природными народами», чтобы подчеркнуть их гармоничное соотношение с окружающей средой и относительную простоту их культур.
«Природный народ» и есть собственно этнос или этническое общество. 

Турнвальд выделяет в границах простого общества («природных народов») три типа:
• охотники и собиратели (Wildbeuter),
• крестьяне и разводчики мелкого скота,
• пастухи и разводчики крупного скота.

Внутри каждого типа есть свои подтипы.
- охотники и собиратели делятся на обитателей льдов, степей, лесов и вод; 
- крестьяне и разводчики мелкого скота — на чистую форму (минимальная социальная стратификация), смешанную форму (средняя социальная стратификация) и сложную форму (развитая социальная стратификация); 
- пастухи и разводчики крупного скота — на эгалитарные кочевые племена, стратифицированные кочевые племена и смешанные кочевые/оседлые общества. 

Основное деление этноса на три типа устанавливает прямую взаимосвязь между приоритетной хозяйственной ориентацией общества и его социологической структурой. Этнос может быть трех типов (по степени усложнения):
• простейшим (охотники и собиратели),
• обычным (крестьяне и разводчики мелкого скота) г
• усложненным (пастухи и разводчики крупного скота).

Все три типа относятся к этносу и по сравнению с более сложными типами общества (народами, нациями и т. д.) могут быть рассмотрены как простые и недифференцированные. Но при более пристальной фокусировке внимания можно увидеть и в этих этнических обществах существенные качественные различия. Социальная стратификация практически отсутствует у охотников-собирателей. Она начинает складываться на родовой основе (старейшины рода) при поселениях фиксированного деревенского типа, где население обрабатывает землю и разводит мелкий скот, и отчетливо проявляется в стратифицированных пастушеских племенах и смешанных кочевых/оседлых культурах.

Самое сложное* из этнических (простых) обществ — смешанная
кочевая/оседлая культура — уже несколько выходит за рамки этноса и может быть рассмотрена как первая фаза появления народа. 

* Здесь у нас была небольшая дискуссия, что древнее - земледелие или скотоводство. Турдвальд поддержал мою точку зрения :), что скотоводческое общество сложнее земледельческого, а, следовательно, образовалось позднее. 

Пол Солнца и Луны

Немецкий этнолог, археолог и исследователь африканских культур Лео Фробениус (1873 - 1938). 

Из огромного научного наследия Фробениуса, конспективно обозначенного Дугиным,  возьмем только один фрагмент. Он обратил внимание на такую деталь, как пол двух небесных светил — солнца и луны — в языках и мифологиях всех народов Земли.  Проработав огромный лингвистический и мифологический материал, Фробениус выяснил чрезвычайно интересную закономерность. Все культуры можно распределить по этому признаку на три базовые группы:

1. Мужское солнце и женская луна, представленные в виде мужа и жены или брата и сестры (состоящих в инцестуальной, но не порицаемой эксплицитно брачной связи).

2. Женское солнце и мужской месяц, «Лунус», представленные только как брат и сестра, причем их инцестуальные отношения явлены эксплицитно как табуированные, а нарушение табу (как правило, месяцем) понимается как катастрофа и драма.

3. Мужское солнце и мужской месяц как два брата.

Систематизация огромного материала на основании всех доступных Фробениусу источников привела его к построению серии карт, на которых отмечены зоны, где явно преобладает одна из трех возможных форм. Сразу же бросается в глаза, что эти зоны представляют собой сплошные полосы, непрерывные даже в тех местах,
где пролегают границы между этносами, культурами, народами и цивилизациями. Более того, общность данного признака встречается у культур, вообще не имеющих между собой ничего общего и относящихся к различным цивилизационным уровням.

Карта распространения мужского солнца и женской луны выглядит следующим образом (см. с. 148).
На этой карте можно наглядно проследить непрерывную полосу, идущую от Англии на севере Европы через зону Северного Средиземноморья, Ближний Восток, Анатолию, к Индии, Южному Китаю, Полинезии и вплоть до Центральной Америки и северо-восточного побережья Южной Америки. Все автохтонные культуры этого региона обладают устойчивой формой приписывания солнцу мужского пола. Показательно, что при сопоставлении всех трех карт видно, как этот тип культуры разрезает надвое в средиземноморской зоне сплошное поле другой культурной формы, где солнце женского
рода, образуя своего рода клин.
Согласно Фробениусу, культуры данного типа обладают также матриархальной ориентацией, культивируют все, связанное с пространством, и в высшую степень сакральности возводят число 4 (области света).

Следующая карта (см. с. 149) обрисовывает зону распространения культур, в которых солнце предстает в образе женщины, а месяц имеет мужской пол.
Эти культуры, преобладающие в Северной Евразии, а также в Северной Африке (за исключением береговой зоны) и Северной Америке (с некоторыми проекциями в несколько отстоящие от основного пространства территории — Меланезия и Микронезия в Океании, области Юго-Западной Африки и Центральной Америки), по Фробениусу, отличаются патриархальной ориентацией, в центре своего внимания помещают время и в символических и религиозных системах центральное место отводят числу 3.

Третья карта (см. с. 151) показывает регионы, где распространены мифы о двух братьях — солнце и луне.
Согласно Фробениусу, эти области населены самыми архаическими народами Земли. Для них характерны начальные формы культуры (фоссильная культура) с доминацией  мифов о близнецах.

(с)

Гиперборея Германа Вирта

Теории историка и археолога, специалиста по палеоэпиграфике Германа Вирта (1885— 1981)  строятся на гипотезе, заимствованной у индийского автора Бала Гангандхара Тилака (1856— 1920)1 относительно  того, что изначальная протоиндоевропейская цивилизация сложилась в позднем палеолите (Ориньянкский период) на территориях, лежащих северней Северного полярного круга. 

В основе этой гипотезы лежала интерпретация данных индийской астрологии, ведических текстов, а также мифов индусов, иранцев и греков о существовании в глубокой древности населенной страны, лежащей на далеком Севере (Гипербореи).  Этот континент описывался в Ведах как «земля белого кабана», Варахи или остров света, «света-двипа».

В зороастрийской традиции говорится о древнем жилище первочеловека, городе Вара, расположенном на далеком Севере, откуда он вынужден был спуститься южнее, поскольку темное божество Ангро-Манью, противник светлого бога Ахура-Мазды, наслал на эти края «великий холод».

Тилак в своих работах обосновывает существование этой «нордической» протоцивилизации данными индийской астрологии, символизм которой, согласно Тилаку, становится понятным, только если допустить, что изначально созвездия наблюдались в циркумполярных областях, где день богов равен году людей.

Вирт принял эту гипотезу и построил на ней свою собственную теорию («гиперборейскую теорию» или теорию «культурного круга Туле» — по греческому названию мифического города, лежащего в стране гипербореев). Согласно ей, до последней волны глобального похолодания на Севере Атлантического океана в циркумполярной зоне располагались обитаемые земли, жители которых и являются создателями изначального культурного кода.

Эта культура создавалась в условиях, когда арктическая природа была не столь суровой, а ее климат совпадал с современным умеренным среднеевропейским климатом. Тем не менее там наличествовали все те годовые и атмосферные явления, которые можно наблюдать в Арктике и сегодня: арктический день и арктическая ночь. Годовой солярный
и лунарные циклы в Арктике структурированы иначе, нежели в средних широтах. Поэтому символические фиксации календаря, траекторий движения солнца, луны и созвездий зодиака имеют с необходимостью иную форму и иные закономерности.

Герман Вирт на основании огромного археологического, палеоэпиграфического (пещерные рисунки, палеолитические символы, древнейшая резьба и т. д.), мифологического и филологического материала предпринял попытку реконструировать изначальную систему культурного кода этой арктической протоцивилизации. За основу он взял реконструированный пракалендарь, последними следами которого Вирт считал скандинавскую рунику, относимую им к глубокой древности. Этот календарь, фиксирующий ключевые моменты арктического года, Вирт предложил рассматривать в качестве ключа ко всем дальнейшим версиям мифологического, религиозного, обрядового, художественного и философского наследия, которые стали продолжением и развитием изначального алгоритма в ходе волнообразных миграций носителей «культуры Туле» в южные регионы. Но будучи примененными к иным климатическим условиям, многие символические закономерности, кристально прозрачные в условиях Арктики, стали утрачивать свой смысл и свое обоснование. Частично они переносились на новые реалии, частично застывали как реликт, частично утрачивали смысл или приобретали новый.

В первую очередь это касалось принципиально нового понимания базовой единицы измерения времени: вместо гиперборейского дня, равного году, мерой событий человеческой жизни становился суточный круг, гораздо более четко выделенный в регионах, расположенных южнее полярного круга. Кроме того, по мере движения к югу менялись локализации точек весеннего и осеннего равноденствия. Все это постепенно запутывало кристальную ясность и простоту изначальной матрицы. 

Вирт полагает, что реконструируемый им сакральный комплекс культуры Туле лежал в основе всех исторических типов письма и языка, а также в основе музыкальных тонов, символизма красок, обрядовых жестов, захоронений, культовых комплексов и т. д.

Изучение этой культуры легло в основу попытки реконструирования того, что сам Вирт называл «праписьменностью» человечества. Результаты этих исследований Вирт опубликовал в двух монументальных трудах, снабженных огромным количеством сводных
таблиц, сравнительных иллюстраций археологических раскопок, систем письма и т. д. — «Происхождение человечества» и «Священный праязык человечества». 

(с)

Коллективное бессознательное Карла Юнга

Огромную роль в исследовании культур сыграло открытие швейцарским психологом К.Г. Юнгом (1875— 1961), учеником и последователем Фрейда, «коллективного бессознательного».

Юнг описывал это открытие как следствие одного сна, приснившегося ему в 1909 году, когда он вместе со своим учителем Фрейдом пересекал Атлантику на корабле. Ночью Юнг увидел, что ниже личного бессознательного, наполненного детскими переживаниями и первыми телесными опытами новорожденного, в еще большей глубине пребывают архетипы, «великие сны», которые могут увидеть самые разные люди и которые не имеют никакого отношения к их личной — даже психоаналитической, младенческой — истории.

Этот пласт строго внеиндивидуален и представляет собой гигантское мифологическое поле, отражающееся в сказках, легендах, преданиях, вымыслах, сюжетах искусства, видениях психических больных, мистических учениях и т. д.

Архетипы — это символические фигуры: Царь, Герой, Дама, Отец, Мать, Чудовище, Искатель, Помощник, Двойник, Обманщик, Злодей, Соблазнительница, стихии, свет, нечистоты, дворцы, горы, двери, животные, змеи, падения, карлики и великаны и другие
устойчивые сюжеты «великих сновидений». Сам Юнг так определял то, что он понимает под «архетипами»:

Понятие архетипа... выведено из многократно повторявшихся наблюдений, что, например, мировую литературу определяют те мифы и сказки, которые содержат в себе мотивы, вновь и вновь появляющиеся повсюду. Эти же самые мотивы мы встречаем в фантазиях, сновидениях, делириях и безумных идеях современных людей. Эти типичные образы и взаимосвязи характеризуются как архетипные представления. Чем они отчетливее, тем в большей мере им присуще сопровождаться особенно живыми эмоциональными тонами... Они оставляют впечатления, оказывают влияние и завораживают. Они проистекают из неосознаваемого самого по себе архетипа, бессознательной предформы, которая, по-видимому, относится к унаследованной структуре психики и вследствие этого может манифестироваться повсюду как спонтанное явление. 

Архетипы сгруппированы в семейства, и их появление во снах или отражение в культуре всегда связано внутренней логикой — закономерностью мифа. Архетипами могут быть символы — крест, свастика, чаша, колесо, гора, пещера, зеркало, могут быть человеческие персонажи, животные, природные явления, пейзажи, самостоятельные абстрактные сценарии и сюжеты. Все они группируются между собой по вполне определенным закономерностям, составляя в совокупности словарь бессознательного. Те или иные символы и архетипы могут сочетаться или не сочетаться с другими. В мире архетипов есть свои правила и порядки.

За видимым хаосом бессознательного Юнг стремился выявить порядок, но только порядок иного уровня, нежели привычная нам дневная рациональность. Бессознательное, по Юнгу, не противостоит рассудку, оно охватывает, обнимает, интегрирует этот рассудок в себя как свой частный случай. И лишь тогда диалог с архетипами приобретает драматический характер противостояния, когда сам рассудок ополчается на свое бессознательное и начинает, со своей стороны, безжалостную войну с ним. Как правило, это приводит к параноидальным расстройствам и различным типам маний.

"Человек играющий" Иохана Хейзинга

Голландский историк и теоретик культуры Йохан Хейзинга (1872— 1945) в центре своих исследований поставил историю Средневековья и философию игры.

В своей самой знаменитой работе "Человек играющий" Хейзинга развивает теорию происхождения культуры из феномена игры.

Основа этой теории состоит в том, что игра есть уникальный способ гармонизации естественных противоречий, которые с необходимостью периодически назревают и проявляются в обществе, без того, чтобы они перерастали в прямой силовой конфликт и войну. 

Игра, по Хейзинге, и создает культуру, тогда как война ее уничтожает. В основе игры всегда лежит противостояние, соревнование и даже конфликт, но суть ее состоит в том, что это противостояние помещается изначально в определенные правила и четко поставленные рамки, само существование и признание которых всеми участниками и наблюдателями игры и составляет основу культуры как явления. 

Культурой называется способность поместить противоречие в условный контекст, сдержать его и предотвратить необратимость разрыва.

Хейзинга показывает, что у архаических народов игра является главным институтом, поддерживающим и утверждающим непрерывность и постоянство экзогамных фратрий, составляющих минимальную эндогамную единицу — племя. Брак есть основа всякого общества, и в силу запрета на инцест он должен быть заключен непременно с представителями другого рода. 

Род — понятие социальное, так как в основе его лежит не генетическая принадлежность: ребенок физиологически принадлежит одновременно к роду отца и роду матери, которые должны быть с необходимостью разными, и следовательно, вопрос о принадлежности ребенка к одному из них является социологическим выбором. Изначально игра развертывалась между родами, чтобы подчеркнуть их отличие, — вплоть до имитации вражды и войны, — но внутри общего племенного единства.

Эта диалектика родства и свойства («свояками» называются представители другого рода, связанные с данным через браки) составляет глубинный смысл игры. Первые игры — соревнования, танцы, поэтические состязания и т. д. — происходят из этого контекста и постепенно развиваются в самые разнообразные формы искусства и даже религии — религиозное действо (как и театральное) это своего рода «игра».

В основе культуры, таким образом, лежит снимаемое противоречие и соревновательный диалог. Пространство игры, то есть то поле, за границами которого кончается игра и начинается война, и есть народ или общество, то есть субъект историала. Внутренний дуализм человека играющего за пределом пространства игры переходит во внешний дуализм человека воюющего. Это предопределяет фундаментальную структуру идентичности, проявляющуюся во всем — в политике, религии, искусстве.
(с)

Теории Мирча Элиаде

Мирча Элиаде (1907–1986) — румынский философ, историк религий, писатель и эссеист, чьё творчество оказало огромное влияние на изучение мифологии, религии и культурной антропологии.

Элиаде считается одним из основоположников современной компаративной истории религий. Его подход базируется на изучении мифов, символов и ритуалов как универсальных элементов человеческого опыта. Основные идеи:

Сакральное и профанное: Элиаде ввёл концепцию разделения времени и пространства на сакральное (священное, связанное с божественным) и профанное (обыденное). В его книге «Сакральное и профанное» (1957) он показывает, как религиозный человек воспринимает мир через сакральные символы, в отличие от современного секулярного человека.

Миф о вечном возвращении: В книге «Миф о вечном возвращении» (1949) Элиаде утверждает, что архаические общества жили в циклическом времени, воспроизводя через ритуалы мифологические события, чтобы поддерживать связь с сакральным. Современный человек, напротив, живёт в линейном времени, что приводит к утрате сакрального смысла.

Шаманизм и ритуалы: В работе «Шаманизм: архаические техники экстаза» (1951) Элиаде анализирует шаманизм как универсальное явление, подчёркивая роль шамана как посредника между мирами. Он рассматривает ритуалы как способ перехода из профанного в сакральное.

Символизм и архетипы: Элиаде изучал универсальные символы (древо мира, ось мира, лабиринт), которые повторяются в разных культурах. Его работы, такие как «Трактат по истории религий» (1949), раскрывают, как символы помогают человеку осмысливать космос и своё место в нём.

Элиаде подчёркивал, что мифы и ритуалы — это не просто архаические пережитки, а фундаментальные способы человеческого существования, позволяющие преодолевать экзистенциальный кризис.

Имажинэр Жильбера Дюрана

О философе и социологе Жильбере Дюране Дугин отзывается в превосходной степени. 

(с) Заслуга Дюрана состоит прежде всего в том, что он смог свести воедино научные и методологические интуиции своих учителей и направить их к созданию новой теории мифа (мифоанализ), реабилитирующей воображение после многих веков жесткого доминирования рационалистической и логоцентрической европейской культуры и науки. Будучи профессиональным социологом, Дюран, кроме того, сумел интегрировать исследования в области мифологии, психологии, этнологии в контекст классических социологических теорий, что позволило ему систематизировать всю совокупность знаний в единой модели социологии воображения или (по аналогии с психологией глубин К.Г. Юнга) социологии глубин.

Дюран вводит ключевое понятие «l`imaginaire», на английский язык приблизительно передаваемое термином «imagery». В русском языке этому понятию нет аналога (очень приблизительно можно было бы перевести «l`imaginaire» на русский язык как «мир воображения»), поэтому в дальнейшем лучше использовать французский термин в русской транскрипции.

Имажинэр — некое первичное свойство, представляющее собой одновременно:
• воображение как способность (инстанция);
• то, что воображается (воображаемое, представленное, искусственно воссозданное через фантазию);
• того, кто воображает (воображающий, источник появления фантазии);
• сам процесс (воображение как функция);
• и нечто, что является общим и предшествующим и тому, и другому, и третьему (собственно имажинэр).

Дюран так описывает онтологический статус имажинэра («воображаемого-воображающего-воображения»). У Платона в диалоге «Софист»1 дается определение двух типов воображения: φαντασία («фантазия») и εικασία («эйказия»). Оба они основаны на презумпции, что первичными являются две другие реальности — разум как мера реальности и порядка всех вещей и объективный мир, воспринимаемый чувствами, которые транслируют ощущения разуму. Чувства могут справляться со своей задачей корректно или некорректно —тут-то и вступает в дело воображение. Если впечатления от внешнего мира (который реален) передаются разуму (который тоже реален) «правильно» (корректно), то мы имеем дело с «эйказией», то есть с таким воображением, которое «позитивно» и «прозрачно», «верно» и вносит минимум погрешностей в процесс передачи данных от органов чувств к разуму. От слова «эйказия» произошли слова «икона», «идол» (в смысле «образ», «образец» и «эталон»). Если же в передаче образа возникают сбои, мы имеем дело с фантазией, то есть с испорченной передачей, которая перемешивает реальные данные с нереальными и путает их.

Дюран предлагает порвать с европейским логоцентризмом и перевернуть стартовые позиции. По Дюрану, первично воображение: именно оно в ходе своей динамической работы создает внутреннее измерение субъекта и объекты внешнего мира.

Согласно Дюрану, приписывание реальности субъекту и объекту и лишение свойства реальности воображения в конечном итоге есть всего лишь философская гипотеза, имеющая давнюю историю и ставшая в западноевропейской мысли безусловным консенсусом. 

Однако стоит только выйти за рамки этой мысли и обратиться к структурам мышления других культур — восточных, мистических, религиозных, архаических или к сфере искусства, мы можем убедиться, что субъект-объектный дуализм отнюдь не исчерпывает возможных философских установок, и многие незападные (развитые или примитивные) культуры понимают онтологический статус воображения, mundus imaginalis, совершенно иначе.

Понять содержание мистических теорий исламской традиции, иудейской каббалы, китайского даосизма, алхимических учений и процедур, мифов и легенд примитивных народов, в конце концов, мирового фольклора возможно только в том случае, если мы отойдем от жесткой дуальности «субъективное—объективное» и признаем онтологическую самостоятельность за той инстанцией, которая находится между ними, то есть за воображением, имажинэром.

В качестве научной (но также и философской) гипотезы Дюран берет следующий постулат: вопреки общепринятой на Западе (но далеко не столь однозначно разделяемой на Востоке) позиции, имажинэр — это единственное, что существует, и «наш мир» («наш», то есть относящийся к субъекту, и «мир», то есть совокупность объектов) есть результат свободной игры воображения. В таком случае мы получаем основание для развертывания особой «онтологии имажинэра», основанной на тезисе: единственное, что есть, что существует, это «промежуточное». (с)

Думаю, что Трубецкого, Савицкого и Гумилева можно пропустить. Первые двое - про евразийство, а суть теории Гумилева и так достаточно хорошо известна.

Следующим идет Арнольд Тойнби со своей длинной номенклатурой цивилизаций существующих, существовавших и несложившихся. Сюда её затруднительно переносить. 

(с) Тойнби полагал, что цивилизации создаются вокруг доминирующего меньшинства (политических элит), которое оказывается в состоянии наиболее адекватно ответить на вызовы, что бросает обществам история. Всю структуру мировой истории Тойнби понимает (вслед за английским историком Дж. Коллингвудом1) как серию вызовов, исходящих от природы, среды или других обществ и ответов на эти вызовы, которые дает элита каждой цивилизации. Когда правящая элита утрачивает творческую способность таких адекватных ответов, ее власть начинает держаться только на силе и на насилии.

В ответ на это интуитивно понимающее неадекватность элит большинство постепенно отзывает легитимность, социальное единство и связность цивилизации начинают постепенно ослабевать, пока цивилизация не рушится окончательно от того или иного вызова, на который уже не может ответить надлежащим образом.

Тойнби утверждает, что вызовы могут быть самыми разнообразными — материальными и нет. Древние шумеры столкнулись с необходимостью обустроиться в болотах Южного Ирака, и ответом на это стало появление цивилизации глины и масштабные ирригационные проекты, потребовавшие организации крупных неолитических
масс. 

Пример духовного вызова — хаос и распад Западной Римской Империи, на который католическая церковь нашла ответ через объединение германских варварских княжеств в единую религиозную общность. 

Когда правящие элиты находят верные решения, цивилизация растет и укрепляется. В противном случае она свертывается в национализм, милитаризм и тиранию деспотического меньшинства. Поэтому Тойнби считал, что цивилизации умирают не естественной смертью, но всякий раз совершают (в лице элит) преднамеренное самоубийство.
(с)

Далее Дугин дает свою раскладку цивилизационных горизонтов на карте мира.

Европейский горизонт, который включает в себя:
• Эллинский горизонт.
• Латинский горизонт.
• Германский горизонт.
• Кельтский горизонт.
• Англо-британский горизонт.
• Мозаичный горизонт Восточной Европы.

Горизонты, пограничные с Европой:
• Семитский горизонт.
• Американский горизонт
• Русский горизонт.
• Туранский горизонт.

Индоевропейские горизонты Азии: 
• Иранский горизонт.
• Индийский горизонт.

Дальневосточный горизонт:
• Китайский горизонт (включая культуры Индокитая, Кореи
и Таиланда).
• Японский горизонт.

Африканский горизонт:
• Египетский горизонт (включая культуру Куша).
• Берберский горизонт.
• Черноафриканский горизонт.

Тихоокеанский горизонт:
• Малайский горизонт (Малазия, Индонезия).
• Меланезийский горизонт.
• Полинезийский горизонт.
• Австралийский горизонт.

Дальнейший план томов Ноомахии таков.
Средиземноморскому горизонту в силу его значимости и детальной изученности посвящены в целом семь томов. Два тома — грекам, соответственно, Древней Греции и Византии, а также поствизантийскому периоду.

И далее по одному тому посвящено:
• Латинской цивилизации, прежде всего Римской Империи и государствам Италии и Иберийского полуострова;
• Германскому Логосу, куда мы включаем, кроме Австрийской Империи и Германии, Скандинавские страны, а также Голландию;
• Французскому Логосу, воплощающему в себе кельтскую идентичность (частично рассматриваемую в томе, посвященном Британским островам);
• Великобритании и ее двойственной культуре, основанной на диалектическом противостоянии германского и кельтского н ачал (включая краткий обзор культур Ирландии и Шотландии);
• пограничным культурам Восточной Европы.

Также по отдельному тому посвящено пограничным с Европой цивилизациям (горизонтам):
• культурам и обществам семитских народов (восточным семитам Междуречья, западным семитам, отдельно евреям и арабам);
• культурам Латинской и Северной Америки (латинская цивилизация характеризуется Логосом Ариэля, а североамериканская — прагматизмом);
• русской (православно-славянской, евразийской) культуре, относимой к типу «цивилизации Деметры»);
• обществам Турана (индоевропейским народам, тюркам, финно-уграм, монголам и другим этносам).

Отдельные тома посвящены:
• иранскому Логосу, как в его маздеистской, так и в исламской версии;
• индийскому Логосу (и диалектике противостояния культуры ведических ариев и дравидских автохтонных народов).

Обзору дальневосточных цивилизаций, включающих и Китай, и Японию, и другие общества, находящиеся под преимущественным влиянием китайского Логоса, посвящен отдельный том.

Исследование африканских культур и культур народов Океании объединено в общем томе, завершающем весь проект Большой Ноомахии.

(...) И потом*
Весь мир будет под властью женских рук
И будет полностью послушен ей.
Тогда вдова захватит власть над миром
И сбросит в море золото, и серебро, и медь, да и железо
Кратко живущих на земле людей.
И все стихии сбросят строй свой, и весь порядок рухнет.
Тогда превысший Бог, живущий в небесах,
Свернет как свиток небо,
И к земле могучей и к морю упадет
Многообразный свод небес.
И упадет на землю непрекращающийся водопад
Пылающего града и выжжет землю всю,
И все пожжет моря, и небо выжжет, день и ночь спалит,
И скомкает творенье в грозди праха,
А чистое спасется.
И больше никаких улыбок сферы света.
Ни дня, ни ночи, ни натужных дней.
Ни лета, ни весны, да и зимы не будет.
Не будет даже осени.
И вот тогда великий Бог придет судить
И встанет посреди могучего пути
И все вообще исчезнет.

* После периода правления титана Велиала.

Цитируется по изданию "Книга Сивилл (Собрание песен-пророчеств, написанных неизвестными авторами II в. до н. э. — IV в. н. э.)". М.: Энигма, 1996.

"Книги Сивилл" - сборник стихотворных пророчеств, приписываемых сивиллам — легендарным пророчицам, которые, по преданию, предсказывали будущее в экстатическом состоянии. Тексты написаны гексаметром на древнегреческом языке. Они представляют собой смесь исторических отсылок, моральных наставлений и предсказаний о судьбах народов, империй и мира в целом.

Пост Ариадны перенесла в "Недоговоренное". Алент, 24 Август, 2025 - 10:11, ссылка

Все посты с картинками буду удалять, потому что мне вовсе не хочется, чтобы тема еле ворочалась из-за излишней нагрузки. 

Туран

Цивилизация, охватывающая культурный круг Северо-Восточной Евразии, называлась в древности Тураном. 

Территория Турана включала в себя огромные просторы от Тихого океана до Карпатских гор и восточного побережья Балтийского моря и на разных исторических циклах объединялась разными этническими группами. Когда-то в роли «руководящего этноса» (термин М.С. Широкогорова) Евразии выступали индоевропейские народы скифов, позднее сарматы. Вероятно, некогда они составляли этнокультурную общность как с ведическими ариями, спустившимися в долину Инда, так и с основателями иранской государственности.

Хотя исторические иранцы, будучи преимущественно оседлыми, противопоставляли Иран кочевому Турану, откуда они, скорее всего, много столетий тому назад сами и вышли. Нельзя исключить, что с территории Турана распространялись в Древности и другие волны индоевропейских воинственных этносов, периодически вторгавшихся с севера в зоны более изощренных южных культур (в исторический период христианства последней такой волной было нашествие варваров, подчинивших Западную Римскую Империю).

Кроме скифских и сарматских кочевых племен, в социально-политической системе Турана участвовали и оседлые, земледельческие народы, а также — более косвенно — разрозненные автохтонные племена (финно-угры и палеоазиаты), занимавшиеся охотой и собирательством. Предки русских, восточные славяне, вероятно, были именно такими земледельцами в этой общей евразийской структуре, некогда политической, объединенной скифами. Сообщения Геродота о скифах-пахарях, скорее всего, может быть отнесено к предкам восточных славян.

Позднее в роли главенствующих народов выступали гунны, тюрки. Последней и самой мощной волной кочевников, объединивших Туран и даже присоединивших к нему огромные массивы более южных цивилизаций — Китай, Иран, Средняя Азия — вплоть до Анатолии — стали монголы Чингисхана. После XV века геополитическая миссия интеграции Евразии постепенно перешла к русским, которые двинулись в противоположном направлении — с Запада на Восток (тогда как обычно туранские кочевые этносы приходили как раз с Востока). (с)  

Индийский Логос

В индийской цивилизации мы находим широчайший спектр не только религиозных и мифологических учений, духовных практик и развитых теорий по полноценной реализации человеческой личности и содержащегося в ней потенциала, но и отточенные и нюансированные формы философии, логики, семантики, лингвистики и иных дисциплин, многие из которых европейцы освоили в последние столетия, а индусы знали несколько тысячелетий назад.

Индия представляет собой особый Логос, обладающий утонченной структурой, веками подвергавшийся напряженной интеллектуальной рефлексии и возведенный в основной принцип понимания мира. На санскрите есть специальный термин boddhi, который означает «ум», «интеллект» и играет в религиозной философии сходную роль с греческим Логосом. Однако индусская метафизика, зная о Логосе и отдавая ему должное в организации светового небесного начала в мире (третий мир проявленного космоса — swar loka), полагает, что над ним наличествуют и другие, более высокие уровни бытия, что несколько релятивизирует его позиции в общей структуре индусской философии. Эта философия знает о Логосе, но знает также о целом ряде онтологических и метафизических инстанций, его превосходящих. 

Мы вполне можем оперировать с таким понятием, как индийский Логос1, удерживая в сознании, что его структура будет существенно отличаться от того, как мы понимаем Логос в поле европейского этноцентрума. (с)

Древняя Япония и айны

Древнейшей культурой Японии, зафиксированной лишь археологически, считается культура Дземон (культура шнуркового орнамента на посуде), которая уходит в глубочайшую древность и сохраняется вплоть до II века до Р.Х. В эту эпоху постепенно сложились рисоводческое земледелие и хтонические религиозные культы, связанные с почитанием Женского Божества (догу). Большинство населения занималось охотой и собирательством, то есть относилось к архаическому типу общества. Параллельно поздней Дземон в центрах рисоводчества развивается параллельная культура Яей, следы которой теряются в III веке по Р.Х.

В этнической структуре японского общества можно выделить три довольно самостоятельных пласта. Древнейшим, по всей видимости, является айнское население охотников и собирателей (айны не знали земледелия), чей фенотип свидетельствует о ярко выраженных европеоидных чертах, хотя язык айнов не имеет аналогов ни в одной языковой семье. По одной из современных этнологических версий, протоайны могли быть отдаленно родственны племенам мяо и яо, автохтонам Южного Китая. Скорее всего, именно айны были носителями культуры Дземон, распространенной не только в Японии, но и на Дальнем Востоке — Сахалине, Курильских островах и т. д.

Религиозный культ айнов был связан с сакрализацией медведя и орла и шаманскими практиками. Шаманизм структурно был близок к шаманизму народов Восточной Сибири, предполагал экстатические состояния, а шаманами, как правило, были мужчины (хотя встречались и женщины-шаманки).

По мнению большинства историков, айны были первыми обитателями Японии и ее самым древним этническим пластом. Маленькие группы айнов сохранились на северном острове Хоккайдо до настоящего времени. Айны много столетий старались сохранить свой образ жизни, активно противодействуя другим этносоциальным группам, пришедшим в Японию на более поздних этапах.

Вероятно, ряд отличительных черт самурайской культуры Японии, сформировавшейся как раз на севере, в пограничных с территорией проживания айнов областях, сложился под их непосредственным влиянием. Так отдельные самурайские роды — в частности, род Абэ — имели айнское происхождение. (с)

В поисках африканского Логоса

Попытки обосновать наличие африканской цивилизации, и даже определить некоторые черты особого «африканского Логоса», в XX веке стали предприниматься на разных уровнях.

Так, можно упомянуть:

• теорию «негритюда» сенегальского интеллектуала, поэта и первого президента Сенегала Леопольда Сенгора (1906 — 2001), который предложил своего рода философское мессианство — идею того, что от сухой рациональности и механистичности человечество может спасти «вторжение иррационального, магического в сферу разума»1, что является прерогативой именно африканских этносов (эту тему развивали кенийский философ Джон Сауэль Мбити и философ из Руанды Алексис Кагаме (1912—1981));

• получившие в последние десятилетия популярность концепции «Африки как колыбели человечества» (сенегалец ШейхАнта Диоп (1923— 1986), современный историк древних африканских цивилизаций из Гвинеи Джибриль Тамсир Ниане, конголезец Теофиль Обенга, современный ученик Анта Диопа и т. д.), что представляет собой версию африканского этноцентризма, то есть теоретизацию особого (транссахарского) этноцентрума (некоторые считают его идеи проявлением черного расизма, иначе называемого «дефенсивным», то есть «оборонным расизмом», как ответной реакцией на белый расизм европейских колонизаторов);

• попытки воссоздания особой «африканской философии» (бельгийский францисканский монах Франц (Пласид) Темпельс (1906—1977), написавший книгу «Философия банту», оказавшую фундаментальное влияние на все попытки реконструкции африканской философии, кенийский философ Генри Одера Оркуа (1944— 1995), Батсивалала Мапуйя Ма Ндвала, современный философ из Камеруна Бетоте Дика-Аква Нья Бонамбела и т. д.)г где основной акцент ставится на художественное творчество, символизм масок, танцев, дается попытка философского истолкования мифов, обрядов и магических церемоний;

• и как политическое выражение — проект создания Соединенных Штатов Африки, предложенный президентом Ганы Кваме Нкрумой (1909—1972) и поддержанный первым президентом Танзании Дулиусом Камбараге Ньерере (1922—1999), бывшим президентом Ливии Муаммаром Каддафи (1940 — 2011), первым президентом Замбии Кеннетом Каундой и другими видными политическими деятелями Африки, а также

• теорию революционной освободительной борьбы всех африканских народов против колонизаторов и африканских коллаборационистов с опорой на военные методы, теоретиком чего был видный деятель африканского движения Франц Фанон (1925 —1961). 

По мере изучения культур народов Черной Африки мы обнаружили чрезвычайное разнообразие африканских культур, причем их ноологическая трактовка и отдаленно не приближалась к какому-то единому общему знаменателю — мы столкнулись с яркими выражениями всех трех Логосов, приоритетно исследуемых нами. Это стало большой неожиданностью и еще более укрепило нас в убеждении о полной неадекватности европоцентристского толкования африканской идентичности. Черное человечество Африки предстало как сложнейшая культурная мозаика, как полноценная и чрезвычайно насыщенная семантически цивилизация, только выражающая свое содержание на особом языке (точнее, на особых языках), подчас качественно отличающемся от всего знакомого нам по культурам других народов — как Европы, так и Азии. Важно лишь точно подобрать ключ к африканскому континенту, и перед нами откроются сокровища духа и Традиции, о которых мы чаще всего даже не подозреваем. (с)